Защитник Брестский крепости

70 лет НАЗАД НАЧАЛАСЬ

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

“Я дрался в Брестской крепости”

91-летний Ришат Салихович Исмагилов - один из последних в России (возможно, последний) из живых защитников Брестской крепости, название которой стало героическим символом начального периода Великой Отечественной войны. Накануне 70-летия нападения гитлеровской Германии на Советский Союз журналист «Труда в Башкортостане» встретился с ветераном.

НА ЗАПАДНЫХ РУБЕЖАХ

Чёткий голос, живой взгляд - он, как может, пытается воевать со старостью. Ходит с двумя тросточками, но это не из-за возраста - из-за тяжёлого ранения в ногу.

Родился он 15 апреля 1920года в деревне Нимислярово Нуримановскогорайона Башкирии. В 1940-м окончил Кушнаренковское педучилище и почти сразу был призван в армию. Попал в белорусский город Картуз-Березы, во взвод радистов роты связи 455-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии. Воспоминания о военном быте - не самые радужные:

- Наша рота размещалась в двухэтажном кирпичном здании бывшей тюрьмы, построенной еще при Екатерине II. Размещались мы в большом зале с трехъярусными нарами. Полы бетонные, отопление печное. Питались на улице, стоя у длинного стола. Кормили так себе. Всю зиму умывались снегом, умывальников не было.

В конце апреля 1941 года полк пешим марш-броском перебросили в Брестскую крепость.

- Город одноэтажный, деревянный, лишь кое-где встречались кирпичные дома, - продолжает Ришат Салихович. - Весь в зелени, сады усыпаны цветами. Промаршировали по улицам с песнями. Местные встречали нас радушно, цветы бросали. Но общаться с местным населением, особенно с поляками, командиры запрещали. Их деревни во время учений мы обходили стороной.

Роту Исмагилова разместили в цитадели на втором этаже. Снова трёхъярусные нары и неустроенный быт:

- Вместо столовой - поляна на берегу реки Мухавец. Пищу выдавали из трёх амбразур в стене. Ни столов, ни стульев. Ели стоя или сидя на траве. Часто кормили се¬лёдкой...

Однажды в роту пришёл командир дивизии генерал-майор Лазаренко. Беседовал с бойцами во дворе цитадели, которые расположились вокруг него прямо на земле.

- Товарищи красноармейцы, - сказал комдив. - Не сегодня, так завтра обязательно начнётся война с Германией, которая уже захватила всю Европу. Мы будем воевать здесь. Наша задача - отстоять крепость.

Полк постоянно выезжал на учения. Связистов учили быстро устанавливать связь, чинить в по¬левых условиях аппаратуру, кодировать тексты, экономно расходо¬вать продукты и воду.

КРИЧУ, А САМ СЕБЯ НЕ СЛЫШУ: «ТОВАРИЩИ, ВОЙНА!»

Очередные учения завершились 20 июня.

- Субботний вечер 21-го был какой-то необычный, - говорит Ришат Салихович. - Показали два фильма. Командиры куда-то подевались. Долго не давали команду на отбой, мы легли спать лишь часа в два ночи. Разбудил меня страшный взрыв. Я - под одеяло... Второй взрыв - и я лечу с третьего яруса на пол. Стою весь в пыли, из левого уха идёт кровь, но боли нет. Многих завалило обломками кирпича, отовсюду стоны... Кричу, а сам себя не слышу: «Товарищи, война!» Спустился на первый этаж, к дежурным связистам, а они уже в крови, убитые. Пыль столбом, листы бумаги рассыпаны... Выбегаю на лестницу. Там - лейтенант Виноградов. (Он вошёл в историю как один из организаторов защиты цитадели. При попытке прорыва был схвачен немцами, прошёл плен и дождался освобождения - ред.). Поднялись на второй этаж - там сержант Овсеенко раздаёт патроны. Всех распределили по окнам. Я достал винтовку из-под завала и тоже занял позицию. Отстреливались весь день. Каждый патрон на счету. Немцы ведут бешеный огонь, мы отвечаем одиночными выстрелами... Командиры пытались наладить связь с другими подразделениями, но немцы держали под прицелом все двери казармы. Когда наступало затишье, мы вытаскивали из-под обломков раненых. У одного выворочены кишки, у другого вырваны скулы, с третьим вообще ничего непонятно - просто лежит без сознания. Помню, один из умирающих прошептал: «Убейте Гитлера...».

К ночи бой поутих. Исмагилов весь день воевал босиком на крошеве из кирпича и стекла, поранил ноги. Нашёл брюки и гимнастерку, а ботинок большого размера не было. Раздали ужин: жмых (корм коней), немного воды и кусок селедки. Ночью носили раненых на первый этаж, делали им перевязки разорванным бельём убитых.

Второй день запомнился ветерану листовками, которые немцы разбрасывали над крепостью с са¬молетов:

- В них был примерно такой текст: «Красноармейцы, убивайте своих командиров-коммунистов, и мы оставим вас в живых. Сопротивление бессмысленно. Москва уже занята нами, Сталин в плену».

Рассказ даётся ему непросто. Война снова перед глазами. Голод, жажда. Терпкий запах крови. Постоянные обстрелы. Разрывы бомб и снарядов в реке, поднимающие с водяными столбами трупы, кото¬рые потом громко падают в воду.

К СВОИМ

- ...Вечером 24 июня кто-то из начальства вызывает меня, ещё одного бойца и младшего командира - от рядовых, он отличался только тем, что не был стрижен под ноль. Знаки различия снял: немцы в первую очередь отстреливали командиров. Приказ - установить связь с основными силами Красной армии.

Группу снабдили патронами, Исмагилову наконец подыскали ботинки. Удачно выбрались из разбитого окна штаба полка. Мост через Мухавец простреливался - по-пластунски пробрались левее и перешли речку вброд, прячась за ветвями деревьев, нависшими над водой. Стали пробираться к Северным воротам через лес у домов комсостава. Здесь к ним присоединилась женщина, видимо, жена командира - вся в крови и в ночной сорочке. Тут раздалась пулеметная очередь - случайная попутчица и рядовой упали. На рассвете Исмагилов и командир добрались до Северных ворот. Это десятиметровый тоннель через внешний земляной вал крепости. Исмагилов рванул первым. Проскочил - и сразу в ближайший ивняк. Командиру оставалось сделать несколько шагов, когда его настигла пуля...

Затем - путь на восток в составе то одной, то другой группы, выходившей из окружения. Приказ Исмагилов всё-таки выполнил: где-то в белорусских лесах встретил командира своей 42-й дивизии Лазаренко и доложил ему, как сражается крепость. Помочь гарнизону генерал ничем не мог: со всех сторон наседали немцы.

В начале июля, после выхода к своим, Ришат Исмагилов снова стал связистом в штабе полка.

Во время очередного налета вражеских пикировщиков он получил тяжёлое ранение в ногу и был отправлен в тыл. Зимой 1942-го, после долгого лечения в госпиталях Курска и Томска, Ришат Салихович вернулся домой на костылях, с 15 осколками в теле. До пенсии работал педагогом, занимался краеведением.

Со своей супругой Сарвой Газизовной он прожил почти 70 лет - он умерла в прошлом году. Они воспитали шесть детей, которые пошли по стопам родителей-педагогов. Четверо стали профессорами.

В 50-е годы прочитал в «Правде» заметку о встрече участников обороны Брестской крепости. Написал в газету - и получил ответ от писателя Сергея Смирнова, который стал первым исследователем подвига бессмертного гарнизона. В апреле 1958-го Сергей Сергеевич приехал в Уфу на проходивший здесь пленум Союза писателей РСФСР. В те дни он встретился и с Ришатом Салиховичем. Позже Исмагилов побывал в Бресте, увиделся с выжившими защитниками крепости.

Всякий раз в ночь на 22 июня старый солдат не может заснуть. К нему опять приходит война.

 

АЛЕКСЕЙ ШУШПАНОВ

Труд в Башкортостане, 23 июня 2011г.

Казармы 455 стрелкового полка 42 стрелковой дивизии располагались в казармах прилегеющих к Трехарочными воротами на втором этаже. А на первом этаже находился штаб дивиии. На фотографии видны разрушенные стены казарм - они были обращены на запад, откуда и летели смертоносные артеллерийский снаряды немцев.

  На фотографиях ниже те же казармы и Трехарочные ворота снятые на фото с восточной стороны. А рядом фотография запечатлевшая один из моментов посещения Гитлером Брестской срепости. Он и его свита находятся недалеко от разрушенных казарм 455 сп. Это понятно , если сравнить фотографии находящиеся рядом. Надо заметить, что маленькая танкетка защитников крепости к приезду Гитлера резко выросла до размеров большого танка. Фашистким генералам надо было как-то оправдть то, что они так долго не могли взять крепость.